Если вы считаете сайт интересным, можете отблагодарить автора за его создание и поддержку на протяжении 13 лет.

По закону

По мотивам рассказа Джека Лондона «Неожиданное». Действие картины происходит в Америке во времена «золотой лихорадки». Группа золотоискателей находит богатое месторождение. Разработка его продолжается всю зиму, но внезапно размеренное течение клондайкского быта нарушено во время драки Майкл Дейнин застрелил двух своих товарищей, желая стать единственным владельцем прииска. Нильсен и его жена Эдит связывают убийцу. Воспитание, полученное героиней картины, ставило закон превыше всего. Но супруги Нильсен не могут передать преступника в руки правосудия из-за наводнения на реке Юкон, отрезавшего хижину от всего остального мира. Эдит мучается, недосыпает, отказывает себе в пище. Убить Дейнина не позволяет уважение к закону. И тогда супруги сами устраивают «официальный суд». Майкл приговаривается к повешению, и Нильсены сами приводят приговор в исполнение. Но когда, измученные, почти обезумевшие, они возвращаются домой, то на пороге хижины видят живого Майкла с оборванной веревкой на шее. Оцепенев от ужаса, они смотрят, как он уходит в дождливую и ветреную даль…
Из журнала «Искусство кино». Тему «По закону» мы нашли случайно. Кулешов перечитывал как-то Джека Лондона и поразился необычайной насыщенности действием рассказа «Неожиданное». За сутки он написал первоначальный план сценария, потом пригласил В. Шкловского, и тот сделал литературный сценарий с присущим ему блеском. И тут же стало ясно: это будет особый фильм. Одна декорация, после первых двух частей остаются в живых всего три героя. Картина будет на редкость дешевой. Но для выполнения ее потребуется особая глубина, точность и эмоциональность актерской игры. Одна декорация позволит много репетировать. Шкловский отнесся к постановке фильма с особым энтузиазмом. Он вместе с Кулешовым подал обстоятельную записку на Третью фабрику Госкино, в которой излагались особенности сценария и экономическая выгода будущей постановки. Срок постановки-с момента договора с людьми, утверждения сценария и отпуска указанных средств на текущие траты-два месяца. Это была смета ниже обычной во много раз. Наконец мы приступили к работе над картиной. Левицкий не смог с нами снимать и порекомендовал вместо себя оператора А. Кузнецова, работой которого он на этом фильме руководил. Надо сказать, что постановки «По закону» мы добились с трудом. Нам не верили, что можно поставить фильм в одной декорации и с тремя актерами: это противоречило всем установленным «законам кинематографа». Мало кто верил и в то, что близ Москвы можно найти суровый пейзаж Юкона. Мы же были убеждены, что насыщенность сценария внутренним действием придаст фильму необходимую кинематографичность. Что же касается выбора натуры, то нам помогала привычка «думать и видеть кадрами»-мы умели выбирать для съемки именно то, что необходимо, не обращая внимания на то, что расположено рядом-дома, избы, огороды. Мы видели натуру только отобрано. Так мы поступали всегда и в дальнейшем, так мы учили и учим наших учеников. С большим трудом нами было найдено одинокое дерево на берегу реки, которое так помогло создать впечатление дикого, северного Юкона. Мы исколесили много километров по окрестностям Москвы, пока случайно (уже совсем отчаявшись отыскать что-либо подходящее) не увидели вдали одиноко стоящую сосну! Мы добрались до нее и решили снимать именно здесь (это было у Царицынских прудов под Москвой). Кадры суровой зимы мы снимали в апреле. Мы выбрали кривую (как будто бы «часть земного шара») поверхность слегка подтаявшего снега, подернутого настом (не беря в кадр деревушек справа и слева), и получили при контражурном освещении искрящуюся бескрайнюю снежную равнину. Самым трудным были натурные съемки «домика». Эти съемки происходили напряженно-как назло наша работа не была обеспечена квалифицированной административной помощью. Но, несмотря ни на что, мы все трудились не за страх, а за совесть, снимали ежедневно с семи часов вечера до восьми утра-на морозе, в воде, под ветром, отогреваясь в нетопленой избушке и питаясь бутербродами с колбасой, запиваемыми небольшими порциями чистого спирта, который нам выдавали официально из-за действительно физически тяжелых условий работы. «Домик» был построен зимой на одном из полуостровов на Москве-реке, который в весеннее половодье обязательно должен был быть залит водой. Наступила весна, тронулся лед, мы продолжали снимать, но неожиданно в этом году произошло наводнение-вода заливала домик все больше и больше. Снимая, мы отступали с аппаратом буквально каждые десять-двадцать минут. Аппарат все время стоял в воде, даже охотничьи высокие сапоги уже заливало водой, а мы все снимали и не сдавались. Актеры В. Фогель, А. Хохлова, С. Комаров и ассистент Б. Свешников были все время на льду, в воде-дождь мы «делали» при помощи брандспойта, ветер создавал самолет. Вдобавок еще намокшие провода от электроаппаратуры били артистов током, но Хохлова утверждала, что «электричество помогало ей лучше переживать». Фогель при съемке «крупного плана» лежал связанный на льду под струями из брандспойта и самолетным ветром два с половиной часа. Главная неприятность заключалась в том, что мы не успевали высушивать костюмы от съемки к съемке. Когда утром весь съемочный коллектив возвращался на квартиру Кулешова, там на полу все укладывались спать, засыпав обувь овсом (мы узнали такой скорейший способ сушки), а в семь часов вечера все снова были на съемке. Какие это были трудные, но прекрасные дни! Залитый водой домик начал почти разрушаться под напором льдин, но оператор Кузнецов успел все заснять. Потом домик загорелся из-за короткого замыкания в проводах (внутри светили «юпитеры»)-пожар был снят и вставлен в картину, хотя и не был предусмотрен в сценарии. Павильон снимался на площадке во дворе Третьей фабрики Госкино. Там был вырыт бассейн, на него настлан пол, а вокруг построена декорация внутренности домика. Бассейн был нужен для того, чтобы можно было наполнять дом из-под пола водой и залить его примерно на метр. При съемке мы использовали дневной свет в качестве общего фона, а актеров освещали прожекторами с добавлением ртутных ламп. Один раз случайно попавший блик солнца на слегка рябившую воду, наполнившую комнату, дал изумительно красивые перемежающиеся световые зайчики на стене, и оператор А. Кузнецов их тут же заснял. В этой же декорации для сцены драки мы применили необычайную для того времени «самосъемку» актера. Хохлова, привязанная к вращающейся «мельнице», снимала себя камерой «Кинамо» во время вращения. Руководил этой съемкой операторский консультант А. Левицкий. При съемках на Третьей фабрике мы уже применяли метод предварительных репетиций, но только репетировали не всю вещь заранее, а каждую сцену накануне съемочного дня-днем снимали, а вечером репетировали. Сейчас стало «модным» утверждать, что в двадцатые годы режиссеры пренебрежительно относились к работе с актерами, что будто бы режиссер заранее рисовал «кадрики» и все образы в фильме «создавал» за монтажным столом. Да, мы всегда считали монтаж важнейшим элементом построения фильма, но во всех наших лучших картинах (начиная с «Веста») мы подробно, заранее-до съемок-репетировали актерские сцены. И только после тщательной работы с актером устанавливали, как его надо снимать, то есть делали кадровку. Так что подобный метод отнюдь нельзя считать «изобретением» послевоенного периода в кинематографии. Как же приняли картину критика и зритель? Н. Зоркая в «Искусстве кино» пишет, что фильм вошел в «золотой фонд советской киноклассики». Если это и произошло, то произошло много позднее. Критика фильма была ожесточенная. Одни фильм хвалили, а другие-ругали. Даже благожелательный к нам Хр. Херсонский на обсуждении фильма в АРКе требовал его запереть в сейф и показывать только знатокам. На что Маяковский сказал на весь зал: «Одному Херсонскому, по воскресеньям». В большинстве рецензий картину хвалили за режиссерское и актерское мастерство, но всячески охаивали ее содержание. Фильм многие считали направленным против закона вообще или «слишком тонким» для широкого зрителя. Теперь фильм стал хрестоматийным. Он показывается во ВГИКе, в кинотеатрах повторного фильма, в синематеке во Франции, Канаде, в США и в других странах. Публика, посещающая французскую синематеку и состоящая из любителей кино и молодежи, воспринимает фильм как сатиру на буржуазное ханжество, а когда в сцене суда монтажно появляются планы английской королевы Виктории, то зал разражается смехом и аплодисментами. Чем «По закону» отличалось от предыдущих наших постановок? Картина была целеустремленна, режиссерски отточена, в игре актеров отсутствовала схематичность. Она отличалась глубиной переживаний, точным учетом актерского поведения, в зависимости от психологических задач. «Кулешовские натурщики» стали уже кинематографическими актерами в наилучшем и полном понимании этого термина.