Если вы считаете сайт интересным, можете отблагодарить автора за его создание и поддержку на протяжении 13 лет.

Был настоящим трубачом

О жизни девятилетнего артиста-агитатора Коти Мгеброва-Чекана, погибшего в 1922 году от руки контрреволюционера и похороненного в Петрограде на Марсовом поле рядом с героями революции…
Иван «Котя» Александрович Мгебров-Чекан (1 августа 1913, Териоки, Великое княжество Финляндское-24 апреля 1922, Петроград)-юный актер-агитатор, трагически погибший в апреле 1922 года. Похоронен на Марсовом поле в Санкт-Петербурге. Родился 1 августа 1913 года в Териоки (Финляндия, ныне Зеленогорск) в семье артистов Александра Авельевича Мгеброва и Виктории Владимировны Чекан. Начиная с 1918 года выступает перед пролетарскими аудиториями в качестве чтеца революционных стихов. Играл в спектаклях, поставленных отцом в театре «Художественная арена Петропролеткульта» (впоследствии-«Рабочий Революционный Героический театр»)-в частности, в таких постановках, как «Взятие Бастилии» Ромена Роллана и «Легенда о коммунаре» драматурга-самоучки П. С. Козлова. Был зачислен в штат театра артистом-чтецом. Во время наступления Юденича на Петроград в 1919 году вместе с артистами Героического театра выступал перед красноармейцами под Красной Горкой. В 1921 году под Кронштадтом выступает перед солдатами, участвующими в подавлении Кронштадтского восстания. Жизнь маленького Коти оборвалась в 9 лет: 22 апреля 1922 года, когда он ехал в трамвае, какой-то неизвестный, стоявший выше на площадке, столкнул его под колеса. Спустя много лет, в 1973 году, был опубликован очерк Григория Мейлицева и Ирины Сидоровой «Гаврош Красного Петрограда», в котором авторы приводят подробности гибели Коти со слов Пети Осташенко, ставшего очевидцем трагического происшествия: «Рассказал о гибели Коти его товарищ Петя Осташенко. Сегодня Петр Петрович Осташенко-единственный свидетель, который помнит обстоятельства трагедии, происшедшей 22 апреля 1922 года на мосту имени Белинского через Фонтанку. В тот день к мальчикам, стоявшим у подъезда, подошел живший в доме напротив парень по прозвищу Васька Дымогар. Его не любили, был он драчуном, задирой, постоянным обидчиком малышей. Подошел он, как всегда, с независимым видом, закурил длинную тонкую папиросу, сплюнул после первой затяжки и предложил прокатиться «с ветерком» на трамвае до Литейного. Предложение было заманчивым, на мосту через Фонтанку трамвай идет под гору, все убыстряя бег. Отказаться-показать страх, а кто же из мальчишек согласится выглядеть трусом? Тут же побежали к цирку, где была трамвайная остановка. Трамвай уже тронулся, когда мы подходили,-рассказывает Петр Петрович. Мы с Котей вскочили на ступеньки передней площадки прицепного вагона, даже не обратив внимания, успел ли вскочить Васька Дымогар. Котя стоял на самой нижней ступеньке, я чуть выше. Вдруг я услышал с площадки грубый мужской окрик: «Вот я вам сейчас…». Мы испугались и поднялись на площадку. Трамвай в это время на большой скорости спускался с моста. Человек, пригрозивший нам, неожиданно снял ремень и замахнулся им, но не ударил, а резко ногой вытолкнул Котю из вагона. Я испугался и молниеносно прыгнул вслед за ним, несколько раз перевернулся на мостовой и оказался почти на тротуаре. Со мной ничего не случилось-отделался легкими ушибами. Я встал на ноги и увидел остановившийся трамвай. Люди столпились у подножки второго вагона. Я протолкался вперед и увидел Котю с перебитой ногой, в крови, очень бледного, а рядом валялась шерстяная обмоточка, которой он обычно обертывал ноги от ботинка до колена. Дядьки с ремнем я не заметил, не было и Васьки Дымогара. Котю поднял какой-то военный и на попутной машине доставил в больницу Памяти жертв революции (ныне-Мариинская больница на Литейном проспекте). Хирурги, производившие ампутацию ноги, определили, что у Коти, кроме того, раздавлено бедро. От потери крови мальчик очень ослабел и умер 24 апреля». После смерти распространялись различные версии о причинах гибели артиста. В частности, родители актера были уверены, что смерть сына наступила не в результате несчастного случая, а носила характер политического террора со стороны противников Cоветской власти. Несмотря на юный возраст, актер был широко известен в городе. В Пролеткульте был вывешен некролог о его кончине. Весть о гибели артиста быстро распространилась в Петрограде. В «Петроградской правде» за 26 апреля 1922 года на третьей странице был помещен некролог с подробными сведениями о театральной деятельности и смерти мальчика: «В понедельник 24-го апреля трагически умер, попав под трамвай, маленький артист петроградского пролеткульта девятилетний Котя Мгебров-Чекан. С 1918 года Котя Мгебров-Чекан до последнего времени перед большими и малыми пролетарскими аудиториями читал революционные стихи. Всего несколько дней тому назад он выступал в коммунистическом университете на объединенном собрании рабфаковцев. В конце декабря 1918 года и весь 1919 год он выступал в Пскове, Валке, Юрьеве, Риге как декламатор и артист почти в двух десятках концертов и спектаклей с агитационно-пропагандистской труппой пролеткульта. Во время наступления Юденича вместе с артистами «Героического театра» вдохновлял красноармейцев под Красной Горкой. В 1921 году во время кронштадтского восстания он опять под Кронштадтом и снова вдохновляет бойцов. Подробности смерти таковы: 22 апреля в 4 часа он взял у матери хлеба отнести знакомому, более его голодающему мальчику. На Моховой улице вскочил в трамвай. Стоящий на площадке неизвестный старик столкнул его, и трамвай перерезал мальчику обе ноги. Склоним головы перед ним, как перед революционным юношеством, так много отдавшим и отдающим в общей борьбе за освобождение пролетариата. Похороны состоятся сегодня в 12 часов с Караванной улицы 14 на пл. Жертв Революции (Марсово Поле). И. Никитин». Похоронен на Марсовом поле. В начале 1950-х годов, во время реставрации памятников на Марсовом Поле, сотрудниками Музея городской скульптуры по ходатайству культурно-просветительного отдела исполкома Ленинградского городского Совета на могильной плите была высечена надпись: «Юному артисту-агитатору Коте Мгеброву-Чекан. 1913-1922». Сразу после смерти артиста в Пролеткульте появилась идея торжественных похорон, увековечивания памяти в качестве борца за светлое будущее, переименования Манежной площади в его честь. Петросовет решение собрания Пролеткульта не одобрил, но было принято решение организовать торжественные похороны юного артиста-агитатора на площади Жертв революции (Марсовом поле). В советские годы на могиле Коти находилось одно из мест, где школьников Ленинграда принимали в пионеры. Судьба мальчика, в том числе несколько версий его гибели, нашли отражение в рассказе писателя А. Орлянского «Сердце коммунара должно быть чистым!», опубликованном в 1958 году в альманахе «Дружба». Котя послужил прототипом героя написанной в 1970 году повести «Был настоящим трубачом» ленинградского писателя Юрия Яковлева. В 1973 году режиссер Константин Бромберг снял на основе повести одноименный фильм. В консультанты фильма съемочная группа пригласила мать артиста-Викторию Владимировну Чекан. Роль Коти сыграл Эвалдас Микалюнас. В 1970-х годах по повести прозвучала радиопостановка «Мой боевой друг» (актеры: Ю. Волынцев, З. Бокарека, И. Кваша). В 1976 году в 11-м номере журнала «Костер» появилась повесть Курбатова К. «Легенда о маленьком коммунаре», переизданная позднее в 2-х сборниках: «За тебя, Революция» (1977) и «Гремите, барабаны» (1982). Статья о Коте есть также в книге Бондаренко А. Ю. «Юные герои Отечества», изданной в 2011 году в Москве.
Среди массивных гранитных плит мемориального комплекса Памятника бойцам революции на Марсовом поле в Санкт-Петербурге есть малозаметное надгробие. Надпись на нем гласит: «Юному артисту-агитатору Коте Мгеброву-Чекан. 1913-1922» . В наши дни о судьбе этого девятилетнего революционера мало кто помнит, хотя некогда у его могилы принимали в пионеры ленинградских школьников. А вот в Петрограде 1920-х юного артиста Пролеткульта знал едва ли не весь город. Как и его стихи, которые, как и Маяковский, Котя приравнял к штыку:
Эх, ты наша доля,
Мы вернулись с поля,
А вокруг гуляет недобитый класс.
Эх, скажи-ка, дядя,
Для народа ради
Никакая контра не уйдет от нас.
Чу-чу-чу, стучат, стучат копыта
Чу-чу-чу, ударил пулемет.
Белая гвардия наголову разбита,
А Красную армию никто не разобьет!
Ваня Мгебров-Чекан, которого в семье называли Котя, был артистом театра Пролеткульта, где работали его родители: отец театральным режиссером, а мать актрисой. От них Котя и получил свою странную фамилию - первую часть от отца, вторую от матери. Здание Пролеткульта в те годы располагалось в бывшем Благородном собрании на Итальянской ул., 27, ныне известном как Дом радио.
Сам Ваня родился в финском городе Териоки (ныне Зеленогорск) близ Петербурга. Обладая ярким актерским талантом, Ваня с пяти лет выступал на сцене с агитационными стихами и пьесами. В том числе и на фронте: в охваченном восстанием Кронштадте и во время наступления Юденича на Петроград. В день рождения Ленина, 22 апреля 1922 года, Ваню попросили отвезти хлеб голодающему товарищу. Ваня сел в трамвай, и когда вагон проезжал по мосту Белинского через Фонтанку, неизвестный на ходу вытолкнул мальчика из вагона. Ваня ударился головой о мостовую, трамваем ему отрезало ногу. Котя умер от потери крови 24 апреля в больнице. На его похороны пришло огромное количество людей. Решением Петросовета Котя был признан героем и похоронен на Марсовом поле среди прочих борцов революции. А вот была ли его смерть политическим убийством или трагической случайностью-спорят и по сей день.
Помню, в детстве смотрел фильм по повести Юрия Яковлева. Да и книгу эту читал. Прототипом главного героя повести и был Котя Мгебров-Чекан. Но образ мальчика Коти, вероятно, отличается от реального. Стране нужны были герои, в том числе-и дети. Что же о нем известно? Честно говоря-совсем немного, гораздо меньше, чем о его отце. Котей мальчика звали в кругу семьи, под этим же именем Ваня Мгебров-Чекан вошел в историю. Он не был разведчиком, не был пионером и не взрывал вражеских самолетов, не перевязывал раненых на баррикадах. Нет, не было всего этого, хотя периодически ему пытаются это приписать. Котя был Актером. Котю очень не любили белые. И очень любили все остальные. В то время его имя гремело, передавалось из уст в уста, он был маленькой живой легендой. Юный артист-агитатор Котя Мгебров-Чекан родился в актерской семье. Уже с пяти лет, начиная с 1918 года, Котя начал выступать перед большими и малыми пролетарскими аудиториями, читал революционные стихи. Выступал перед бойцами-красноармейцами в 1921 году во время Кронштадтского восстания. Он выступал на боевых фронтах и играл юного коммунара. Таким он и запомнился многим на долгие годы. Решительный, смелый, независимый юный коммунар. Настоящий актер. Говорят, что за свои неполные девять лет Котя сделал больше, чем многие за всю свою жизнь. Он рождал в людях надежду, поднимал боевой дух и желание жить. Жить во чтобы то ни стало. Жить, с честью неся свое имя. Желание бороться за себя и свою свободу. Его детский голос многие сердца заставлял биться чаще. В советские годы распространялась героическая версия жизни и смерти юного агитатора. Согласно этой версии Котя, во-первых, был первым пионером города Петрограда. Во-вторых, во время революции он собрал отряд из таких же, как он мальчишек, и они подносили на баррикады еду, патроны, воду, перевязывали раненых. Затем Котя ушел в Красную Армию и стал разведчиком. Вдвоем с товарищем они проникли во вражеский тыл, пробрались на аэродром, подожгли склад с горючим и уничтожили тридцать самолетов противника. Когда они уходили с аэродрома, белые открыли огонь, убили Котиного товарища и ранили самого Котю. Раненого его взяли в плен, допрашивали, пытали, но мальчик не выдал ни одной тайны родной Красной Армии. Юного героя казнили. А когда белых прогнали, тело Коти на пушечном лафете привезли в Петроград и торжественно похоронили на Марсовом Поле. На самом деле все было гораздо прозаичнее: В одном из номеров «Петроградской правды» за 1922 год был помещен некролог с подробными сведениями о театральной деятельности и смерти мальчика: «В понедельник 24-го апреля трагически умер, попав под трамвай, маленький артист петроградского пролеткульта девятитилетний Котя Мгебров-Чекан. Подробности смерти таковы: 22 апреля в 4 часа он взял у матери хлеба отнести знакомому, более голодающему мальчику. На Моховой улице вскочил в трамвай. Стоящий на площадке неизвестный старик столкнул его с подножки, и трамвай перерезал мальчику обе ноги». Мальчика отвезли в больницу, где он умер спустя несколько часов. Гибель мальчика сочли хорошо спланированным несчастным случаем. Решением Петросовета Котя Мгебров-Чекан стал героем революции и был похоронен на Марсовом Поле при огромном скоплении народа.
Мне пять лет. В моей комнате висит картина-это металлический барельеф: юный мальчик, раскинув руки и верхом на пегасе летит навстречу солнцу. Его волосы развеваются на ветру, он утопает в солнечных лучах, и, кажется, он улыбается. Позади него маска, изображенная в профиль и замершая в беззвучном крике, и флаг с серпом и молотом. Она висит там сколько я себя помню. Она давно стала привычной глазу, но порой взгляд останавливается на картине и тогда его очень сложно отвести. Кто-то зашел в гости. Взгляд остановился на картине: Какая картина. А кто это? Это мамин брат-отвечает мама. Котя. Серьезно? Красиво. А что он такое сделал? Мне семь лет. Лето. И я остаюсь дома одна. Я рассматриваю театральный реквизит. Я люблю, когда все уходят из дома, и я могу забраться в шкафы, где висят костюмы и лежат декорации. Я перебираю в руках четки, ткань костюмов шуршит и скользит сквозь пальцы. Среди реквизита я нахожу большой черный дипломат. Раньше я не замечала его. И я, не задумываясь, щелкаю замочками. Фотографии рассыпаются по полу. Их много. Весь дипломат заполнен фотографиями. Они еще черно-белые. Час, второй, третий. Я сижу и рассматриваю обрывки жизней. Там, на фотографиях, моя мама и бабушка, дедушка и Коля. И еще много тех людей, что я помню и знаю. Они часто бывают у нас в гостях. Постановки за постановками. «Арбенин», «Роза и Крест», «Двенадцатая ночь», «Фауст». Я беру следующую фотографию, но на ней нет актеров, нет сцены и нет костюмов. Она немного размыта, но на ней отчетливо угадывается Марсово Поле. Съемка происходила откуда-то сверху, должно быть с крыши здания. Там, в центре фотографии, стоит гроб. Совсем не видно лицо того, кто лежит в гробу. Вокруг стоят люди. Их много. Они окружили гроб вплотную и толпа уходит далеко за горизонт, далеко за границы фотокарточки. Везде, куда упал взор фотокамеры, стоят люди. Я отложу фотографию, чтобы вечером спросить, что изображено на ней. Мне двадцать лет. И я могу рассказать вам эту историю. Мало кто из моих ровестников знаком с именем Коти Мгеброва-Чекана. Еще меньше тех, кому это имя скажет что-то больше, нежели то, что они видели его имя на одной из могил на Марсовом Поле. Как Вы могли уже догадаться на фотографии запечатлены похороны моего внучатого дяди (брата моей бабушки)-юного Коти Мгеброва-Чекана. Котей мальчика звали в кругу семьи, под этим же именем Ваня вошел в историю.
Он не был разведчиком, не был пионером и не взрывал вражеских самолетов, не перевязывал раненых на баррикадах. Нет, не было всего этого, хотя периодически ему пытаются это приписать. Котя был Актером. Котя был артистом театра Пролеткульта. Родился Котя в семье Александра Авельевича Мгеброва и Виктории Владимировны Чекан в 1913 году. Уже начиная с 1918 года он начал выступать перед большими и малыми пролетарскими аудиториями. Во время наступления Юденича он с другими актерами героического театра вдохновлял бойцов под Красной Горкой. Он вдохновлял бойцов в 1921 году под Кронштадтом во время Кронштадтского восстания. Он выступал на боевых фронтах и играл юного коммунара. Таким он и запомнился многим на долгие годы. Решительный, смелый, независимый юный коммунар. Настоящий актер. За свои девять лет Котя сделал больше, чем многие за всю свою жизнь. Он рождал в людях надежду, поднимал боевой дух и желание жить. Жить во чтобы то ни стало. Жить, с честью неся свое имя. Желание бороться за себя и свою свбоду. Его детский голос многие сердца заставил биться чаще. 21 апреля 1921 года Котю позвали его друзья (правильнее, наверное, было бы употребить это слово в кавычках) и попросили отвезти хлеба другому голодающему другу. В четыре часа он взял у матери хлеба и вышел из дома. На Моховой улице мальчик вскочил в трамвай. Неизвестный человек, стоящий на площадке, столкнул его с подножки. Котя упал и ударился головой о парапет. Мальчика отвезли в больницу, где он умер спустя несколько часов. Коте еще не исполнилось девяти лет. На похороны пришло бесчетное количество людей. Решением Петросовета Котя стал героем революции. Это было одно из последних захоронений на Марсовом Поле. Котю очень не любили белые. И очень любили все остальные. В то время его имя гремело, передавалось из уст в уста, он был маленькой живой легендой. Контрреволюционерам был невыгоден такой живой символ революции. Это был хорошо спланированный несчастный случай.
Мгебров Авель (Авессалом) Иванович (1845 - 192?) армянин, генерал-лейтенант. Начальник отделения в управлении Военных сообщений при Военном Министерстве. Образование: Николаевское инженерное учи¬лище, Санкт-Петербургский государственный технологический институт. Участник русско-турецкой войны 1877-1878 гг. В субботу 22-го апреля 1922 года, в день рождения Ильича, случилось огромное несчастье в его семье-с его сыном Ваней (Котей мальчика звали в кругу семьи). Он ехал на передней площадке прицепного трамвайного вагона, и как говорят, его неожиданно столкнул с платформы стоящий на площадке неизвестный старик, и трамвай перерезал мальчику обе ноги. Через два дня, он трагически умирает в Мариинской больнице на Литейном. За эти два дня, отец совершенно поседел. Страшно было ему представить, что он-пережил своего сына и возможно теперь, прервется его род и фамилия. Он снова вспомнил библейское предание о царе Давиде и его сыне Авессаломе. Когда летом 1915 г, пришла весть о гибели на фронте, младшего брата Владимира, то тогда, не мог найти себе места от горя его отец-Авель (Авессалом) Иванович. Он ходил по комнате обхватил руками голову и говорил еле слышным голосом, так как говорил Царь Давид, после гибели своего сын: «Сын мой Авессалом! сын мой, сын мой Авессалом! о, кто дал бы мне умереть вместо тебя!». Его отец всегда боялся, что его имя данное ему при рождении Авессалом, повлияет на судьбу его рода. И он изменил его, на более благозвучное для русского слуха-Авель. А так же, как его именитый тезка, сам себе заказал резной надгробный камень на армянском кладбище. Авессалом еще при своей жизни, поставил себе памятник в царской долине, для сохранения о себе памяти, так как не имел сына. Об этом обо всем и думал Александр Авельевич. Об имени отца, о смерти брата и теперь об гибели сына. Что будет дальше? Как жить с этим? Необходимо сохранить память о сыне. Его все очень любили. Ведь он рос очень одаренным ребенком. У него рано проявились творческие способности. Он хорошо рисовал, читал стихи, запоминая их на лету. Он так же, как и его родители, все время проводил в театре. Ему пророчили будущее талантливого актера. В пьесе «Взятие Бастилии» Котя Мгебров-Чекан выступал с большим успехом. А после удачного дебюта в спектакле по пьесе Петра Козлова «Легенда о коммунаре» 1 мая 1919 года-его зачислили артистом-чтецом, в штат театра. Естественно не без помощи своих родителей-так как штатным артистам давали паек. Несмотря на юный возраст, его знали многие. Поэтому, печальная весть о гибели маленького артиста моментально облетает весь Петроград. В «Петроградской правде» был помещен некролог с подробными сведениями о театральной деятельности и смерти мальчика. С 1918 года Котя Мгебров-Чекан до последнего времени перед большими и малыми пролетарскими аудиториями читал революционные стихи. Во время наступления Юденича вместе с артистами Героического театра вдохновлял бойцов под Красной Горкой. В 1921 году во время Кронштадтского восстания он опять под Кронштадтом и снова вдохновляет бойцов. Но, по правде говоря, мы никогда не узнаем, каким был на самом деле Котя Мгебров-Чекан. Но очевидно то, что он оказался втянут в революционную борьбу безответственными и жестокими взрослыми, которые сделали из него пламенного агитатора. Ведь и он, девятилетний мальчик, наверное, призывал к уничтожению эксплуататоров, кричал: «бей контру!» с детским энтузиазмом маленького неугомонного любителя приключений. Он говорил, что Бога нет. Призывал к убийствам. Но это были только слова, до поступков ему не дали дорасти. Невинный ребенок стал одной из многочисленных жертв промчавшегося железного локомотива истории. В тот же день, в Пролеткульте был вывешен некролог о его кончине. Днями позже они появится и в петроградских газетах. Идея торжественно похоронить юного артиста-агитатора-как борца за светлое будущее, прямо на Манежной площади, появилось у большинства пролеткультовцев. Увековечить памятником и переименовать площадь в его честь. Пример соблазна был велик. Близ лежащую улицу, Караванную-уже в 1919 году переименовали в честь Героя Гражданской войны Толмачева Н.Г. Тем более что дом на Караванной 14, где жили Мгебровы и Пролеткульт на Итальянской все рядом. Но Петросовет решение собрания Пролеткульта не одобрил. Вот как раз, в этот момент-возможно родилась идея, создания мифа о мученической кончине подростка и версия с неизвестным мужчиной. Актив Пролеткульта обратился с этой же просьбой к своему шефу-Злате Ионовне Лилиной, но она так же ничем не смогла помочь. Но в Петросовете. было принято решение организовать торжественные похороны юного артиста-агитатора на площади Жертв революции (на Марсовом поле). Было великое множество людских голов, бурлящее море пестрящих кумачевых стягов с черными траурными бантами, транспаранты, плюмажными венками, обрамленными еловым лапником. Тускло поблескивала медь начищенных труб, заунывно тянувших интернационал духовых оркестров. Был составлен длинный список выступающих на траурном митинге. На не высокую трибуну, из свежесколоченных досок подымались дяди скрипя сапогами в кожаных тужурках и тети в красных косынках. Говорили пламенные, пафосные речи, в духе того времени, при этом сотрясая воздух поднятыми кулаками, обещая не известно кому отомстить за раннюю смерть юного Гавроша. Бойцы! Грозные альбатросы революции! Еще прячется по углам недобитый враг, еще крадется по темным закоулкам нашей Революционной Родины черная измена! Еще появляются на ее многострадальном теле подлые змеиные укусы! Но мы всегда на страже! Защитим до последней капли нашей красной рабоче-крестьянской крови! Ольга Гильдебрандт-Арбенина позже вспоминала: «Виктория Чекан на похоронах своего сына рыдала артистически: «Мой маленький коммунар!». Этот мальчик похоронен на Марсовом поле, и над его могилой читают лекции пионерам». До конца своих дней родители считали, что это был не несчастный случай с их сыном-а преднамеренный политический террор, и он погиб-как герой. Его и хоронили как героя. Ведь быть похороненным рядом с Володарским, Урицким и прочими знаменитыми жертвами революции-подобной чести удостаивались не многие. Молодой Советской Республике, нужны были свои революционные герои. Герои нового времени.
Не жертвы-герои лежат под этой могилой
Не горе а зависть рождает судьба ваша в сердцах
Всех благодарных потомков в красные страшные дни
Славно вы жили и умирали прекрасно.
Строки, высеченные на гранитных плитах Марсово поля, написаны Луначарским А.В.-первым наркомом просвещения Советского правительства. В 1958 году вышел в свет детский альманах «Дружба2. Там есть рассказ писателя А. Орлянского «Сердце коммунара должно быть чистым». Рассказ начинается с пионерской клятвы на Марсовом Поле. Октябрят принимают в пионеры, и они торжественно клянутся перед могилой маленького героя: «Я, юный пионер, перед лицом своих товарищей…» и так далее. Писатель, от чьего имени ведется рассказ, читает на надгробной плите: «Юному артисту-агитатору Коте Мгеброву-Чекан (1913-1922)». Ни о подвиге, который совершил девятилетний подросток, ни о самом герое писателю до этого слышать не доводилось, а ведь быть похороненным рядом с знаменитыми жертвами революции. Первый вопрос о мальчике обращен к кладбищенской сторожихе (оказывается и такая должность была). «Котя? Тот, что там похоронен? Как же, знаю, под трамвай он попал, сама на похоронах была»-отвечает тетя Дуся писателю. Иную, более героическую версию гибели юного агитатора, предлагают Орлянскому пионеры, те самые, что участвовали в торжественном пионерском сборе. В их варианте Котя, во-первых, был первым пионером города Ленинграда. Во-вторых, во время революции собрал отряд из таких же, как он мальчишек, и они подносили на баррикады, еду, патрону, воду, перевязывали раненых. Затем Котя ушел в Красную Армию и стал разведчиком. Вдвоем с товарищем они проникли во вражеский тыл, пробрались на аэродром, подожгли склад с горючим и уничтожили тридцать самолетов противника. Когда они уходили с аэродрома, белые открыли огонь, убили Котиного товарища и ранили самого Котю. Раненого его взяли в плен, допрашивали, пытали, но мальчик не выдал ни одной тайны родной Красной Армии. Юного героя казнили. А когда белых прогнали, тело Коти на пушечном лафете привезли в Ленинград и торжественно похоронили на Марсовом Поле. «Причем здесь тогда трамвай?»-подумал сбитый с толку писатель. И потом: как он мог уничтожить тридцать самолетов, когда у Юденича их всего было три? И если он был разведчик, то почему на камне стоит `артисту?». В общем, писатель решил во всем этом разобраться самостоятельно. Во Дворце пионеров какой-то седовласый работник ему рассказал, что, действительно, был такой мальчик Котя, но никакой он не пионер, первые пионеры появились в нашем городе в 1923 году, а был он, как указано на граните, артистом Петроградского Героического Рабочего Революционного театра. О подробностях смерти мальчика человек ничего не знал, кроме того, что, да, мальчик вроде бы попал под трамвай - то ли сам, то ли его столкнули. Затем идет долгий поиск: какие-то случайные разговоры, походы в Смольный, в Институт истории партии, в Музей городской скульптуры, в Центральный городской архив. И везде практически ничего. И лишь после разговора со старыми артистами Пушкинского театра поиск приводит писателя в Дом ветеранов сцены на Кировских островах. Там ему, наконец, сообщают, что Ваня (Котей мальчика звали в кругу семьи) Мгебров-Чекан был сыном Александра Авелевича Мгеброва и Виктории Владимировны Чекан, а его смерть была якобы спланированным убийством, которое совершили контрреволюционеры, чтобы выбить из творческой колеи видных деятелей тогдашнего пролеткульта, его родителей. И только после этого автору приходит в голову посмотреть в Публичной библиотеке подшивки петроградских газет за 1922 год и там он находит с подробными сведениями о театральной деятельности и смерти мальчика. Но это еще не все. В 1971 году, ленинградский писатель Юрий Яковлев пишет в духе времени, детскую повесть «Был настоящим трубачом». Стране нужны опять свои герои. Павлики Морозовы, Вали Котики, Зины Портновы. Кинорежиссер Константин Бромберг, прочитав повесть, хочет снять фильм и просит автора написать сценарий. В 1973 году, на Творческом Объединении Экран» выходит одноименный художественный фильм. Виктория Владимировна Чекан была очень рада, когда узнала, что про ее сына, будет снят фильм и сокрушалась, что до этого дня не дожил ее супруг. Она согласилась прочитать сценарий и быть консультантом фильма. Она дала некоторые рекомендации и получился некий такой, собирательный образ петроградского Гавроша. Таким и показал в своем фильме Константин Бромберг, маленького коммунара. Она умерла в 1974 году, после выхода на широкий экран фильма «Был настоящим трубачом». Ей очень понравился этот фильм. Она ушла спокойно, веря, что трагическую историю ее девятилетнего сына теперь будет знать вся многомиллионная зрительская аудитория.