Если вы считаете сайт интересным, можете отблагодарить автора за его создание и поддержку на протяжении 13 лет.

Кин-дза-дза

Два обыкновенных советских человека, молодой скрипач-грузин и дядя Вова случайно оказываются на другой планете, когда нажимают не ту кнопку странного механизма в руке необычного инопланетянина. Это планета Плюк в созвездии Кин-Дза-Дза. Ее поверхностью оказывается выжженная пустыня, а обитателями-грязные, одетые в лохмотья инопланетяне. Тем не менее, они могут разговаривать, правда, используя очень ограниченный набор слов, а также понимать чужие мысли. Вся загвоздка планеты в том, что в техническом отношении она ушла намного дальше Земли, но в социальном плане находится на первобытном уровне. Жители планеты делятся на две разные группы: чатланинов (хороших) и пацаков (плохих). Денежным эквивалентом здесь оказываются обыкновенные земные спички. Итак, скрипачу и дяде Вове предстоит нелегкий путь, полный опасностей и приключений, чтобы вернуться на родную Землю…
Картину эту режиссер снимал больше двух лет. И не только потому, что это большое по протяженности полотно-это тот случай, когда постановочно сложный фильм, с большим количеством комбинированных съемок, ввиду скудости бюджета делался чуть ли не из подручных материалов. Место действия фильма-планету Плюк из галактики Кин-дза-дза (Данелия, веселясь, продолжает нас учить «неправильному» грузинскому!) режиссер нашел в Каракумах. Съемочная группа базировалась в небольшом городке нефтяников Небит-Даге, в самом центре пустыни. И ежедневно рано утром отправлялась в район поселка Барса-Гельмес (что в переводе с туркменского-«пойдешь-не вернешься»), окруженного высокими девственными барханами, чтобы уловить несколько часов рассветного солнца, и потом, томясь от безделья и парясь от сумасшедшей жары даже в тени, дожидаться вечера, чтобы поймать закат. Известным актерам и съемочной группе приходилось несладко. Правда, разместили их в лучших гостиничных апартаментах Дома приезжих объединения «Туркмен-нефть». Это градообразующее предприятие было богатым, времена-благословенные, застойные, когда поднятием телефонной трубки решался вопрос о бесплатном выделении транспорта, спецтехники, вертолета… Рассчитывались за это киношники шефскими концертами. Евгения Павловича Леонова (1926-1994) после фильма «Тридцать три» Данелия снимал в каждой своей картине. Несмотря на болезнь, артист мужественно выдерживал тяжелый график работы, страшную жару, когда столбик термометра в тени зашкаливало за 40°. А тут еще номер Леонова обокрали, унесли весь его нехитрый гардероб. И вечером на очередную встречу со зрителями его экипировали по принципу «с миру по нитке»: сеточка-тенниска, обтягивающая изрядное брюшко народного артиста, брюки, еле сошедшиеся под тем же брюшком, сандалеты на босу ногу…Прибавьте небритость, что гримеры равняли маникюрными ножницами-видок был тот еще! Евгений Павлович стоически боролся с мучившими его приступами астмы, обыгрывая страшный кашель так, что превращал их в комическое представление. Леонов много снимался, в том числе в фильмах: «Полосатый рейс» (1961), «Крепостная актриса» (1963), «Донская повесть» (1965), «Тридцать три» (1966), «Зигзаг удачи» (1968), «Белорусский вокзал» (1970), «Большая перемена» (1973), «Премия» (1975), «Старший сын» (1975), «Легенда о Тиле» (1977), «Обыкновенное чудо» (1978), «И это все о нем» (1978), «О бедном гусаре замолвите слово» (1980), «За спичками» (1980), «Слезы капали» (1982), «Убить дракона» (1988), «Паспорт» (1990), «Американский дедушка» (1993) и др. Однако ушел так несправедливо рано: собирался на спектакль, когда его больное сердце навсегда остановилось. Прораба дядю Вову, неожиданно попавшего в другую галактику, сыграл Станислав Любшин, явив трагикомическую грань таланта. Юрию Яковлеву с предложением роли режиссер позвонил в больницу. Тот настолько доверял Данелия, что, не читая сценария, не поинтересовавшись условиями, в которых будет проходить съемка, сразу согласился, о чем потом не раз пожалел. Скрипача Гедевана сыграл сын сценариста и друга Данелия Леван Габриадзе. Это был его дебют в кино, и дебют удачный, но актером он не стал и живет сейчас в Чехии. На Данелия каждый день сваливалась лавина проблем: сначала долго ждали пепелац (пепела-по-грузински бабочка, а на «неправильном» грузинском-звездолет), по ошибке отправленный на другой край страны, потом что-то не хотело летать, что-то ездить… Каждый вечер они с Габриадзе перекраивали сценарий, внося новые сцены, переделывая старые…А тут из Москвы пришло известие о гибели сына режиссера. Он сорвался в столицу. По возвращении ходил серый, враз постаревший, испытывая моральную и физическую боль от горя и обострившихся болезней. Специально для съемок в пустыне построили странные сооружения, напоминающие огромное ржавое «чертово колесо», полуразваленные будки… К радости киношников, нефтяники и руководство базирующейся в городе летной части допустили их к своим свалкам ненужного оборудования и приборов. Именно оттуда многое перекочевало в костюмы героев, декорации фильма. По выходе картины на экран на придуманном инопланетном языке вскоре изъяснялась вся страна. А вот со словом «ку» возникли осложнения: сменился генсек, и газеты запестрели «К. У. Черненко». Но, как вспоминает режиссер, «пока думали, как выходить из положения, бояться уже стало нечего». Правда, пришлось перемонтировать и переозвучивать целые сцены: подоспела антиалкогольная кампания, а по сценарию грузинский паренек вез в подарок чачу (виноградную водку), замененную при озвучке на уксус. Нашим зрителям в картине дороги были не спецэффекты (отмеченные, кстати, даже в Америке), а родной язык иносказаний, превращающий фантастическую историю о придуманной планете в острую политическую сатиру. То, что эта смелая картина вообще смогла выйти на экран, можно, пожалуй, объяснить только чехардой в партийном руководстве, связанной с чуть не ежегодной сменой генсеков. Картина получила специальный приз за изобразительную концепцию на Международном кинофестивале в Рио-де-Жанейро в 1987 году и в том же году-«Нику». Фразы из фильма, ставшие крылатыми: Скрипач, вместо того, чтобы думать, что ты первый грузинский космонавт и что тебе Нобелевскую премию дадут, верни ложку, которую ты у нищих артистов украл (Би). Желтые штаны-два раза ку (Уэф). Дядя Вова, скрипач не нужен (Би). Когда у общества нет цветовой дифференциации штанов, то нет цели (Уэф). Нет уж, давай будем считать, что это Каракум. Так… Солнце на западе, значит, Ашхабад там. Пошли (Машков). Гедеван Александрович! Скажи мне! Я свой. У меня мама была грузинка. Местная… (Би)-Уэф. Тормози! Тормози! Би. Как я могу затормозить, когда ты всю тормозную жидкость выпил?! Алкаш!-Нечестно так играть! Ты за меня плохие ходы думаешь (Би). Небо не видело такого позорного пацака, как ты, Гедеван Александрович (Уэф). У тебя в голове мозги или кю? (Уэф)-Уэф. Они будут на четвереньках ползать, а мы на них плевать. Гедеван. Зачем? Би. Удовольствие получать. Би. Это твое заднее слово? Машков. Задней не бывает!-Пацак пацака не обманывает, это некрасиво, родной… (Би)-Господин Уэф! Я представитель цивилизованной планеты, и требую, чтобы вы проследили за своим лексиконом! (Гедеван)-Девочка, вы тут самые умные? Это вам кто-нибудь сказал или вы сами решили? (Гедеван)-Люсенька, родная, зараза, сдались тебе эти… макароны!-Желтые штаны-два раза КУ… (Уэф)-Уэф. Ну, вот у вас, на Земле, как вы определяете, кто перед кем сколько должен присесть? Машков. Ну, эт на глаз… Уэф. Дикари!-Ты пацак, ты пацак, и он пацак. А я чатланин, и они чатлане! Так что ты цак надень и в пепелаце сиди, ясно? (Уэф)-Это не дирижабль, балда! Это последний выдох господина ПЖ (Би).
Картина снималась два с половиной года. Снимали в Каракумах в самую жару. Съемочный процесс был очень трудным. К 12 часам дня все почему-то начинали ссориться. Оказывается, в Каракумах с двенадцати до двух никто не работает, в это время происходят какие-то излучения, вредные для нервной системы. Костюмы создавались на ходу из подручных средств. Так, например, на Леонове-ботинки из картины «Легенда о Тиле», матросские брюки, майка с ворсом, которую покрасили, а потом прожгли в ней дыры. Летчики подарили списанные летные костюмы и каркас от бандажа промежности из брюк-это и есть головной убор Леонова. Из этих же костюмов вытаскивали разные пружинки и навешивали их на шеи и головы героям. В картине на планете Плюк все ржавое. А в Каракумах с этим-одно удовольствие! Там работают нефтяники и бросают ненужное оборудование. Рядом-военный аэродром, и тоже все выбрасывают. В фильме состоялся актерский дебют Левана Габриадзе-сына сценариста. По сценарию его герой-грузинский парень-вез не уксус, а чачу. Они и на Альфу-то вместо Земли попали потому, что перепили и слегка промахнулись. Эпизод уже был снят, но тут как раз развернулась антиалкогольная кампания. Пришлось многое срочно менять. Вылетали целые эпизоды. Чачу заменили на уксус, потому что за чачу по тем временам давали 5 лет! Что касается экзотического языка, то придумывался он на самом деле достаточно просто. Скажем-«пепелац». «Пепел» по-грузински-бабочка. «Пацак»-это и кацо, и пацан, и кацап-все вместе. «Эцилопп»-это полицейский, если читать наоборот. А с главным словом «ку» неожиданно возникли осложнения. Однажды Георгию Данелия принесли газету, и там крупно набрано жирным шрифтом: «К. У. Черненко». И по всей газете: «КУ Черненко…КУ Черненко…». Что делать? Надо срочно менять! Но, пока думали, чем заменить «ку», бояться уже стало нечего, генсек умер. Съемки оказались труднейшими. Пески, пески, бесконечные перелеты-на три дня прилетали, улетали, потом опять на три дня. Это довольно сложно и для здоровья, и для творчества. Сценарий переписывался каждую ночь. В ролях приезжали со съемки в гостиницу, Данелия и Габриадзе запирались в номере и переписывали текст. А текст, который актеры уже выучили, оказывался совершенно противоположным тому, что они написали за ночь. У Георгия Данелии в это время произошла трагедия в личной жизни. Он был в прострации, снимал очень немного. Были очень печальные съемки, хотя это называлось комедией. Сценарий, кому ни давали читать, никто ни черта не понял! Министр кино Камшалов лишь четверть сценария осилил. Сказал: «Если б не имя Данелии, я бы эту фигню сразу выкинул!». Но добро на съемки дал: привык, что у режиссера часто в сценарии одно, а на экране другое. Лишь предупредил: «Чтоб без антисоветчины, впрочем, я ее все равно вырежу». Тут он ошибся: фильм вышел в совсем иное время, при другом министре. Картина снималась о вымышленной планете, где жители технически посильнее землян, зато нравственно-полный швах! Режиссер подал это с юмором, но сейчас фильм смотреть уже страшно: сбывается предсказанное в нем. В России есть чатлане, есть пацаки, которых метят колокольчиками и загоняют в клетки. Европа для русских, Москва для кавказцев-та же Альфа: или пошли вон, или «превратим в кактусы». Словарный запас уменьшился, скоро останутся только «ку» и «кю». В сценарии Данелия и Габриадзе все настолько похоже на нашу жизнь, на весь маразм, который нас окружает, на всю эту затхлость и ужас, с этими власть имущими, купающимися в бассейнах, когда у народа нет воды. Американцев, когда они увидели фильм, больше всего поразила дешевизна специальных эффектов. Еще на предварительных стадиях режиссер решил, что не будет повторять то, что уже было во многих фильмах-все эти суперсовременные летательные аппараты и прочие атрибуты будущего. Раз уж на планете Плюк все загнивает, то и это все должно быть жуткое, ржавое. Как вы понимаете, в российских условиях этого добиться не так трудно. На премьере в Доме кино фильм полностью провалился. Пошли письма возмущенных зрителей с вопросами типа: куда смотрит правительство, на что тратятся народные деньги, кто позволяет хорошим артистам сниматься в такой ерунде, как не стыдно режиссеру морочить голову советскому народу. С композитором Гией Канчели режиссер специально добивался очень противного звука в фонограмме фильма-чтобы как бритвой по стеклу, чтобы мурашки шли по телу и чувство отвращения поднималось в душе. Но сейчас, когда звучит музыка к фильму, отвращения нет. Может быть, потому что в реальной жизни все гораздо ужаснее? Леван Габриадзе живет сейчас в Чехии. На кинофестивале «Fantasporto» картина номинировалась на Гран-при и получила приз зрительских симпатий.