Мы из Кронштадта  Мы из Кронштадта  Мы из Кронштадта  Мы из Кронштадта  Мы из Кронштадта  Мы из Кронштадта  Мы из Кронштадта  Мы из Кронштадта  Мы из Кронштадта  Мы из Кронштадта  Мы из Кронштадта  Мы из Кронштадта  Мы из Кронштадта  Мы из Кронштадта  Мы из Кронштадта  Мы из Кронштадта  Мы из Кронштадта  Мы из Кронштадта  Мы из Кронштадта  Мы из Кронштадта  Мы из Кронштадта  Мы из Кронштадта  Мы из Кронштадта  Мы из Кронштадта

Если вы считаете сайт интересным, можете отблагодарить автора за его создание и поддержку на протяжении 13 лет.

 

Мы из Кронштадта

Мы из Кронштадта

1936, 88 мин., «Мосфильм»
Режиссер Ефим Дзиган, сценарист Всеволод Вишневский, композитор Николай Крюков
В ролях Василий Зайчиков, Григорий Бушуев, Николай Ивакин, Олег Жаков, Раиса Есипова, Петр Кириллов, Миша Гуриненко, Федор Селезнев, Петр Соболевский, Николай Головин

Действие фильма происходит в октябре 1919 года. Белогвардейцы и войска интервентов осаждают Петроград. На помощь пехотинцам, обороняющим город с суши, в Кронштадте организуется экспедиционный морской отряд, который вступает в неравный бой с противником. Группа моряков попадает в плен и гибнет, сброшенная белыми с обрыва в море. Спастись удается одному-Артему Балашову. В Кронштадте он получает задание возглавить новый десант моряков. Поддержанные матросами в критический момент сражения, пехотинцы переходят в наступление и одерживают победу…
Сценарии надо не только уметь писать, но и уметь читать. Кажется, это случилось в 1934 году. Я был вызван в Москву к председателю Кинокомитета Б. З. Шумяцкому. По пути из Ленинграда в Москву я только и думал о том, что случилось? Что означает этот вызов? Был я молодым еще сценаристом, автором всего двух картин. Зачем я там, «наверху» понадобился? В кабинете Шумяцкого в назначенное время уже сидел режиссер Ефим Дзиган. Борис Захарович коротко сказал о сути дела: сценарий Вишневского «Мы из Кронштадта» не утвержден комиссией, ведающей рассмотрением сценариев. В ее заключении сказано, что в «Мы из Кронштадта» нет движущих идей, нет партии и рабочего класса. Зато в нем имеются философия стихийности, мрак и биологизм. Заканчивался документ словами: «Зритель не поймет и не примет такой фильм». Я слушал и не понимал, какое это имеет ко мне отношение? Самое непосредственное отношение к вам, товарищ Алексей-сказал Шумяцкий-Вы вызваны для того, чтобы переделать сценарий. Должно быть вид у меня был очень уж глупый. Шумяцкий рассмеялся. Да-продолжал он-переделать по указаниям комиссии. Автор отказывается от этого. Какое же я имею право прикасаться к сценарию Вишневского? Глаза Шумяцкого хитро поблескивали. Он переглянулся с Дзиганом. Автор ничего не будет знать. Товарищ Дзиган вам все объяснит. Надо спасать картину. Товарищи-взмолился я-мне никогда не приходилось прикасаться к чужому сценарию. Я не умею этого. А без ведома автора это вообще невозможно! Нужно спасать картину-повторил Шумяцкий. Вы молодой сценарист. Вы не должны делать только то, что нужно вам. Иной раз надо помочь производству. Вы видите, автор слишком близко стоит к своему сценарию, он не может его переделать, мы все просим вас. Но я уезжаю через десять дней в Железноводск. У меня путевка. Вот, вот, очень хорошо-Шумяцкий уже подписывал какую-то бумагу-именно за десять дней и надо все это сделать. Когда мы вышли от Шумяцкого, Дзиган сказал, что речь идет о «тактических» переделках, то есть о переделках только для комиссии, а снимать он будет сценарий, написанный Вишневским. В тот день я еще раз внимательно прочел сценарий Вишневского, и он мне понравился еще больше, чем при первом чтении-полгода назад. Это была вещь, написанная со страстью истинного революционера, с огромной художественной силой и своеобразием. Его просто не сумели прочесть профессионально. Сценарий-род литературы, рассчитанной на экранное воплощение. И профессиональный кинематографист, читая сценарий, видит будущую картину. Каждый по-своему, конечно, но видит, слышит, чувствует ее. А тут еще необычность языка Вишневского. И я занялся странным делом: стал переписывать сценарий на «нормальный» язык, не изменяя ни одной сцены, ни одной реплики Вишневского. Я старался сделать все как можно более понятным, более популярным. Этот странный мартышкин труд был действительно закончен в десять дней, после чего я отправился, как и собирался, на курорт. Через две недели, возвратившись с очередного поглощения мерзкой на вкус воды железноводского источника, я нашел у себя на столе телеграмму Шумяцкого, в которой выражалась благодарность и сообщалось, что сценарий утвержден комиссией и съемки картины начинаются. Дзиган, как и было у нас заранее условлено, выбросил после утверждения мое творчество в корзину и продолжал ставить сценарий Вишневского. По окончании работы та же комиссия с восхищением приняла «Мы из Кронштадта» без единой поправки! Умение читать сценарий и представлять себе будущий фильм, впрочем, отсутствует часто и у профессионалов. Сколько анекдотически-нелепых заключений пишется у нас редакторами и целыми коллегиями! Особенно яро водят редакторы перьями по бумаге, когда дело касается комедии. Право, стоило бы когда-нибудь опубликовать перестраховочные перлы, написанные по поводу «Карнавальной ночи», «Полосатого рейса» или «Добро пожаловать!». А сколько погибло интересных замыслов, приговоренных к смерти такими читателями, не умеющими прочесть сценарий, понять, что будет на экране, что и как дойдет до зрителя, с какими мыслями, с какими чувствами он выйдет из зрительного зала.