Если вы считаете сайт интересным, можете отблагодарить автора за его создание и поддержку на протяжении 13 лет.

 

Мы из Кронштадта

Действие фильма происходит в октябре 1919 года. Белогвардейцы и войска интервентов осаждают Петроград. На помощь пехотинцам, обороняющим город с суши, в Кронштадте организуется экспедиционный морской отряд, который вступает в неравный бой с противником. Группа моряков попадает в плен и гибнет, сброшенная белыми с обрыва в море. Спастись удается одному-Артему Балашову. В Кронштадте он получает задание возглавить новый десант моряков. Поддержанные матросами в критический момент сражения, пехотинцы переходят в наступление и одерживают победу…
Сценарии надо не только уметь писать, но и уметь читать. Кажется, это случилось в 1934 году. Я был вызван в Москву к председателю Кинокомитета Б. З. Шумяцкому. По пути из Ленинграда в Москву я только и думал о том, что случилось? Что означает этот вызов? Был я молодым еще сценаристом, автором всего двух картин. Зачем я там, «наверху» понадобился? В кабинете Шумяцкого в назначенное время уже сидел режиссер Ефим Дзиган. Борис Захарович коротко сказал о сути дела: сценарий Вишневского «Мы из Кронштадта» не утвержден комиссией, ведающей рассмотрением сценариев. В ее заключении сказано, что в «Мы из Кронштадта» нет движущих идей, нет партии и рабочего класса. Зато в нем имеются философия стихийности, мрак и биологизм. Заканчивался документ словами: «Зритель не поймет и не примет такой фильм». Я слушал и не понимал, какое это имеет ко мне отношение? Самое непосредственное отношение к вам, товарищ Алексей-сказал Шумяцкий-Вы вызваны для того, чтобы переделать сценарий. Должно быть вид у меня был очень уж глупый. Шумяцкий рассмеялся. Да-продолжал он-переделать по указаниям комиссии. Автор отказывается от этого. Какое же я имею право прикасаться к сценарию Вишневского? Глаза Шумяцкого хитро поблескивали. Он переглянулся с Дзиганом. Автор ничего не будет знать. Товарищ Дзиган вам все объяснит. Надо спасать картину. Товарищи-взмолился я-мне никогда не приходилось прикасаться к чужому сценарию. Я не умею этого. А без ведома автора это вообще невозможно! Нужно спасать картину-повторил Шумяцкий. Вы молодой сценарист. Вы не должны делать только то, что нужно вам. Иной раз надо помочь производству. Вы видите, автор слишком близко стоит к своему сценарию, он не может его переделать, мы все просим вас. Но я уезжаю через десять дней в Железноводск. У меня путевка. Вот, вот, очень хорошо-Шумяцкий уже подписывал какую-то бумагу-именно за десять дней и надо все это сделать. Когда мы вышли от Шумяцкого, Дзиган сказал, что речь идет о «тактических» переделках, то есть о переделках только для комиссии, а снимать он будет сценарий, написанный Вишневским. В тот день я еще раз внимательно прочел сценарий Вишневского, и он мне понравился еще больше, чем при первом чтении-полгода назад. Это была вещь, написанная со страстью истинного революционера, с огромной художественной силой и своеобразием. Его просто не сумели прочесть профессионально. Сценарий-род литературы, рассчитанной на экранное воплощение. И профессиональный кинематографист, читая сценарий, видит будущую картину. Каждый по-своему, конечно, но видит, слышит, чувствует ее. А тут еще необычность языка Вишневского. И я занялся странным делом: стал переписывать сценарий на «нормальный» язык, не изменяя ни одной сцены, ни одной реплики Вишневского. Я старался сделать все как можно более понятным, более популярным. Этот странный мартышкин труд был действительно закончен в десять дней, после чего я отправился, как и собирался, на курорт. Через две недели, возвратившись с очередного поглощения мерзкой на вкус воды железноводского источника, я нашел у себя на столе телеграмму Шумяцкого, в которой выражалась благодарность и сообщалось, что сценарий утвержден комиссией и съемки картины начинаются. Дзиган, как и было у нас заранее условлено, выбросил после утверждения мое творчество в корзину и продолжал ставить сценарий Вишневского. По окончании работы та же комиссия с восхищением приняла «Мы из Кронштадта» без единой поправки! Умение читать сценарий и представлять себе будущий фильм, впрочем, отсутствует часто и у профессионалов. Сколько анекдотически-нелепых заключений пишется у нас редакторами и целыми коллегиями! Особенно яро водят редакторы перьями по бумаге, когда дело касается комедии. Право, стоило бы когда-нибудь опубликовать перестраховочные перлы, написанные по поводу «Карнавальной ночи», «Полосатого рейса» или «Добро пожаловать!». А сколько погибло интересных замыслов, приговоренных к смерти такими читателями, не умеющими прочесть сценарий, понять, что будет на экране, что и как дойдет до зрителя, с какими мыслями, с какими чувствами он выйдет из зрительного зала.