Стачка

На одном из крупнейших заводов России организуется стачка, поводом для которой послужило самоубийство рабочего, несправедливо обвиненного администрацией завода в краже инструментов…
Первая работа в кино Сергея Эйзенштейна. Именно этот фильм русской революционной кинематографии, при всех своих несовершенствах, стал вехой не только советского, но и всего мирового кино. В этой картине заключено многое из того, что раньше было неведомо художественной кинематографии острота социальной тематики, рождение героя-массы, документальность, элементы нового киноязыка.
Сергей Эйзенштейн был революционером во всех смыслах этого слова. Он изобрел абсолютно новый вид кинематографа, основанного на монтаже-удивительное сочетание марксистской философии, конструктивистской эстетики и своего обаяния в сочетании с визуальными контрастами, противоречиями и коллизиями, вплетенными в сюжет фильма. «Стачка»-его первый полнометражный фильм-планировался как часть серии историко-революционных картин «К диктатуре». Однако в последующие годы цензура, введенная советским правительством, расстроила большинство планов Эйзенштейна, и этот цикл так и остался на стадии разработки. Тем не менее, волнующая энергетика «Стачки» стала своего рода подвигом эмоциональной пропаганды и лабораторией, в которой были испытаны и усовершенствованы идеи его более поздних шедевров немого кино-«Броненосец Потемкин» (1925), «Октябрь» (1927) и «Старое и новое» (1928). В «Стачке» рассказывается о восстании рабочих на фабрике, которые решились на мятеж из-за жадности и мошенничества ее владельцев. Мы видим растущее недовольство рабочих, предательский поступок, подтолкнувший их к решительным действиям, затем мятеж и, наконец, ответные действия фабрикантов, которые вылились в массовое убийство рабочих. Фильм заканчивается напряженным примером того, что Эйзенштейн называл «интеллектуальным монтажом»-кадры резни забастовщиков перемежаются кадрами забоя животных на бойне. Действие в «Стачке» столь же нетрадиционно, как и методы монтажа фильма: реалистичные изображения рабочих сочетаются со стилизованными образами владельцев фабрики и их шпионов. Фильм демонстрирует такие советские теории, как «типаж», когда внешность актеров должна соответствовать характерным типам их персонажей, и «коллективный герой»-не отдельный человек, а массы людей. Политические императивы «Стачки» устарели, но ее визуальное воздействие нисколько не ослабело. «Я не верю в кино-взгляд-заметил однажды Эйзенштейн, ссылаясь на определение Дзиги Вертова, его коллеги и соперника.-Я верю в кино-кулак». Таким мощным принципом проникнут каждый эпизод этого замечательного фильма.